фон страницы

Кружок рисования.

Выбрать тему
Мама#15999
Мама#15999
Мама#15999
0

Делюсь очередным рассказом:)

 

Случай, который тяжело вспоминать без эмоций, произошел в конце 90-х. Маленький степной поселок — 70 км от Казахстана — никаких благ городской цивилизации, школа, больница и несколько заброшенных с советских времен предприятий. Жители перебиваются, кто как может — дарами с собственного огорода, домашнего животноводства. Около 7 тысяч населения на территории, мало приспособленной к полноценной жизни. Но детям все происходящее видится в ином свете. Заброшенные постройки на окраине, на которые некогда возлагали надежды, старый завод по производству бетона — были идеальными местами для игр в войнушку — детская фантазия вырисовывала в огромных разбросанных плитах аэродромные площадки, поля сражений, самолеты… Труднее было детям среднего возраста, повезло лишь тем, чьи родители были действительно заинтересованы в воспитании и развитии своего ребенка. Возможностей для интеллектуального развития было немного — библиотека, музыкальная школа. Мои родители были художниками, и в доме всегда присутствовала атмосфера творчества. Интересные книги, необычные игрушки, которые мы делали вместе по вечерам, картины — все это составляло маленькое детское счастье. В тот год в поселке открылся кружок рисования, вела его моя мама. Это была настоящая радость для детей. Раз в неделю, по воскресеньям они забывали об уроках, домашних обязанностях, строгих родителях и просто рисовали. Рисовали свои мечты, фантазии — счастливых и довольных папу и маму, полный холодильник вкусностей, зеленые леса, ясное небо. Приятно было смотреть, как дети преображались в процессе рисования, становились более открытыми и общительными.

Как-то в одно из воскресений, к нам в кружок пришел новый мальчик, 10-летний Саша Ложкин. Немного робкий, но пытающийся это скрывать, угрюмый, не разговорчивый. Он вежливо поприветствовал всех и застыл в дверях, удивленный тем, что увидел — в этот день мы рисовали натюрморт — 2 яблока, вазочка с засохшими астрами и чашка с блюдцем. Поспешно сбросив пальтишко и шапку-ушанку, Саша уселся у окна и стал наблюдать за тем, как листы бумаги наполняются разными цветами, понемногу приобретая смысл. Мальчик не отличался открытым и добрым нравом, и на то были свои причины. За его семьей ходила дурная слава — отец был убит в пьяной драке, а мать после случившегося стала замкнутой и сыном почти не занималась. Может поэтому мальчик напоминал маленького солдатика — всегда чисто одетый, в аккуратно выглаженной одежде, причесанный — он сам о себе заботился и сам собой занимался. Постепенно, урок за уроком, Саша все больше включался в то, что происходило у нас в кружке. Казалось, он боялся взять карандаш в руки, ему не хватало смелости выразить свои эмоции в рисунке. Каждое воскресенье, несмотря на погоду, тихонько приоткрывалась дверь в комнату, и мальчишка с красным носом и горящими глазами радостно выглядывал из-под своей мохнатой шапки, надвинутой на лоб. Первой его фразой было «А вы меня ждали? А вы мне рады?» И нужно было непременно ответить — «Да, мы тебя очень ждали, Саша, проходи!» Шли месяцы и с каждым днем Саша все больше привыкал к другим детям, учился находить с ними общий язык. Единственное, что оставалось неизменным — он по-прежнему наотрез отказывался рисовать, и даже яркие акварели, на которые он так любил смотреть, не могли вдохновить его. Пока ребята бегали по комнате в поиске новых идей и обменивались красками, мелками, он неподвижно сидел на своем любимом месте — у окна и со скромной улыбкой наблюдал за происходящим, изредка произнося что-то меткое по теме разговора, что заставляло всех смеяться.

Так наступила весна, тепло стало приходить в наши края. Планировался выход с ребятами в степь, чтобы с натуры написать несколько пейзажей. Собирался с нами и Саша, но не пришел. Его маму поразил приступ, врачи говорили о сильном умственном помешательстве. На нем это отразилось очень плохо, долгое время он не посещал ни школу, ни наши дружеские посиделки. Прошло два месяца, когда дверь тихонько приоткрылась и мы вновь увидели нашего любимца. Только он стал еще более молчаливым и закрытым. Не произнося ни слова, он подошел к одному из столов, взял кусок ватмана, несколько мелков, мгновенно на бумаге начали проявляться яркие очертания домов, наши степные просторы, весеннее небо. Ребята побросали свои дела и тихонько, чтобы не спугнуть вдохновение, встали за спиной у Саши, с любопытством подглядывая за его работой. Он начал рисовать. Нет, не просто рисовать — казалось, все, что раньше тревожило его, все его страхи и детские мечты выплескивались темными красками на листы бумаги. Когда он брал кисточку в руки, его лицо преображалось до неузнаваемости. Из неуверенного в себе подростка он превращался во вдохновенного, увлеченного юношу. Рисунки Саши были гордостью кружка, сам же он не придавал большого значения этим работам, его захватывал сам процесс. После того, как рисунок был завершен, для Саши он становился просто раскрашенным листком.

Летом 1999 года наша семья вынуждена была уехать из поселка в город — я заканчивала 9-ый класс, встал вопрос о моем дальнейшем образовании, получить которое здесь было невозможно. На последней встрече кружка мы пили чай, делились впечатлениями за год. Саша же был опять мрачен, но в конце сказал, что мы стали ему как семья, с нами легко, а маму мою поблагодарил и обещал присылать ей письма с новыми рисунками.

Мы получили письмо от него через месяц после нашего отъезда — маленький клочок бумаги с фразой «Я скучаю!» и очень талантливое изображение наших посиделок — смешливые девчонки у мольбертов, самодельный натюрморт, который мы съедали по окончании, и любимое окошко. Через полгода нам пришло письмо от Сашиных родственников с ужасной новостью. Саша тяжело переживал болезнь матери и одиночество. Ему старались помочь, но он не шел на контакт, все время проводил в своей комнате, отказываясь выходить на улицу и в школу. В один из сентябрьских дней мальчишки, игравшие в казаков на заброшенной стройке нашли его повешенным…

Весенние лучи пробиваются в окно тесной комнатушки, где прежде собирался кружок, на подоконнике остался Сашин рисунок масляной краской — пушистый кот, свернувшийся калачиком.

Теперь, когда прошли годы, всё это кажется мне вымыслом, страшной сказкой. Ведь если бы врачи нашей районной больницы не сотворили бы чудо, Саша не выжил бы, не стал бы моим мужем и отцом нашего прекрасного маленького сыночка, который так любит рисовать! Но это уже совсем другая история…

0 ответов
×
Наверх