Не люблю сидеть в метро. Ну, разве что – если вагон пустой совсем, а в Москве это редкость. Мешают атавизмы, издержки интеллигентского воспитания. Уступишь кому, и стоишь в неудобоваримой позе, вопреки фен-шую и поперек геосинклиналей. Потому предпочитаю заранее встать на козырные места, ну, скажем, в начало, или конец вагона, в самый тупичок. А то еще, как вариант, прислонюсь к дверям по правой стороне, как сейчас, возвышаясь над сидящим с краю имяреком.
Стою это я, протираю спиной всенародно игнорируемую надпись, переродившуюся с горя в скорбное признание: «не ….слон….я». Телефон подсел, зардевшись маковым цветом зарядного столбика, занять себя нечем. Скукотень. Духота.
Подошла остановка, вагон заскользил вдоль замедляющей бег платформы, и пестрая, аморфная масса на перроне распалась на составные морды и междумордия. Сквозь мутную гладь стекол захватываю в толпе проплывающие мимо миловидные мордашки и оголенные стройные ножки, и как всегда (спасибо Мерфи с его долбанными законами) они проецируются около соседних вагонов. Створки дверей напротив же, скользнув в боковые пазы, впускают штурмовую колонну боевых старушек, из тех, которые ни в жисть не подождут, пока выйдет кто, а героическим броском тевтонской «свиньи» устремляются на освободившиеся места. Страшен их пожизенный тризм немого укора и оскорбленной добродетели. Я их… не то, чтобы боюсь, а все же опасаюсь. Малоуправляемые протуберанцы их пассионарности разрушительной мощи могут ненароком задеть мой кавказский интерфейс, а мне чой-то лениво лечь костьми. Но сегодня старушек оказалось меньше, чем готовых вместить их задницы мест. Одно кресло, что прямо рядом со мной, даже осталось незанятым.
За ними просачиваются несколько потасканных лиц мужеска пола, разного калибра и фактуры. Опять ни одной фигуристой девахи! Ну что ж ты будешь делать? Удачей можно посчитать спорадическую мадам второй и выше свежести, от которой взгляд не хочется отвернуть тотчас же, и навсегда.
Ага, вон пробирается одна с того конца вагона, спешит, видать, к последнему свободному месту. Обломать её, да усесться? Да ну, неохота... Постою тут, как раз на титьки в низком декольте полюбуюсь с высоты своего роста. Малость расплывшаяся молодуха, слегка рябая (что у них с кожей происходит в мегаполисах?), но и подпорки не самые кривые, да и бюст державный, любо-дорого, понимаешь… И любо, а как же; да и дорого, небось.
Молодуха уселась и нервным мазком разблокировала свой гаджет. Пальцы с длинными коготками дробно застучали по экрану, отстукивая кому-то ответ в чате. Скосив глаза за её низкий вырез, я невольно пробежал глазами и мелкий бисер текста.
- … хочу прижаться губами к твоей попке, Пупсик.
Ух ты! 18+. Ой, как неудобно-то получается. Хотя… Да ладно, интересно же подсмотреть в случайно подвернувшуюся замочную скважину! Кто мы, писаки, как не наблюдатели за чужими эмоциями, соглядатаи чьих-то альковов, Актеоны купающихся Артемид? Что он (то есть я) Гекубе, что ему Гекуба, чтобы стыдливо отворачиваться? Все равно, мне выходить через пару остановок, и больше мы с этой молодухой и не пересечемся вовек, так что не будем целку разыгрывать, почитаем маленько.
- И я скучаю, Зая! – понеслось дежурное Джульетино сюсипусие на другой конец Вероны, верному Ромео.
Я было тоже заскучал, боясь, что начнется розовая патока в стразах, бессмысленная и беспощадная, аки русский бунт, но вдруг сюжет завернул неожиданной вольтой.
- Знаешь, мы вчера договорились друг от друга ничего не скрывать. Я сейчас еду анализы сдавать. У меня рези, когда писяю, - девушка зависла над последним словом, потом решительно исправила – писию, - и отправила.
Ответа ждала, кусая ногти. Пауза затянулась. Почудилось, что в грохоте вагона стало слышно, как на дальнем конце Вероны перехватило дыхание и напряглось нипадецки очко у бедняги Ромео. Не дождавшись ответа, застрекотала продолжение.
- Ты не думай, мы оба чистые с тобой. Просто рези, может простудила, или от секса? Перерыв большой был.
Этиологические изыски бедной Джульеты перебило хвастливо-самодовольное.
- Что, слишком много сексом занимаемся?
- Да нет, не особо, - бодро напечатала она, не подумав, и получила саркастическую ответку от Заи.
- То есть у тебя и побольше было?
Джульетта всерьез зависла. Черт, остановка! Мне выходить уже. Как же это некстати! Слегка приоткрывшаяся форточка в чужую жизнь захлопывается навсегда. Пока тащусь по переходу, по неспешному эскалатору, упершись взглядом в чей-то недружелюбный затылок, додумываю диалог то в одном ключе, то в другом.
Что там было? Вылечилась ли Джульетта от так некстати случившихся резей, или ей стучится очередной долгий перерыв? Отшутился ли Зая-Ромео по-доброму, не утратив ни на йоту глубины чувств к любимой попке, или зло и хлестко захлопнул за собой двери, сжег мосты и расфрендил из контактов? Кто их знает, этих Веронцев?
Нет повести печальнее, простите, чем повесть о хроническом цистите
